Это прецедент: инспектор ГИБДД Еманжелинска компенсирует ущерб за незаконный штраф

История случилась в августе 2016 года. Жительница Еманжелинска Ольга шла возле своего дома (Энгельса, 16) по дворовому проезду.

– Навстречу направлялся сильно пьяный мужчина, и когда появился экипаж ДПС, я обрадовалась – думала, сейчас его заберут, – рассказывает Ольга. – А экипаж остановил меня и попытался привлечь за то, что я шла по проезжей части спиной к потоку.

Формально это нарушение п. 4.1 ПДД, которое влечет штраф 500 рублей по ч. 1 ст. 12.29 КоАП.

Тонкость в том, что у въезда на отрезок дороги, по которому шла Ольга, есть знак 5.21 «Жилая зона», который распространяет «дворовые» правила на всю прилегающую территорию. А они, в числе прочего, разрешают движение пешеходов по проезжей части, отдавая им приоритет перед автомобилями (п. 17.1 ПДД).

Ольга подала жалобу в ОГИБДД Еманжелинского района Челябинской области. Пусть не быстро, но жалобу удовлетворили, и постановление было отменено за отсутствием состава административного правонарушения. Казалось бы, хеппи-энд, но Ольга решила идти дальше.

Она подала в суд исковое требование о компенсации морального ущерба, запросив 30 тысяч рублей, а также 5 тысяч на компенсацию услуг юриста и 300 рублей – на госпошлины.

Большинство россиян уверено, что суды никогда не встанут на сторону простых граждан в спорах с ГИБДД, тем более в данном случае речь не идет об откровенном беспределе. Однако Еманжелинский городской суд удовлетворил иск Ольги, а впоследствии судебная коллегия по гражданским делам Челябинской области отклонила апелляционную жалобу МВД Еманжелинского района.

Моральный ущерб – категория весьма неоднозначная. Хотя бы потому, что «прайс-листа» на моральный ущерб не существует. Сколько стоит оскорбление? Публичное высмеивание? Удар по лицу? Потеря родственника? Никаких «тарифов» и даже ограничений на испрашиваемый моральный ущерб нет, и сумма определяется самим истцом исходя из его субъективных оценок страдания. Можно ли заломить неадекватно много? Это право истца. Впрочем, суд все равно будет исходить из требований разумности, которые зачастую приводят к снижение реальной компенсации в сотни и тысячи раз. При этом судебная практика пестрит противоречивыми решениями, когда за потерю родственника назначают компенсацию в 3 тысячи, а за словесный конфликт – 100 тысяч.

В случае с Ольгой суд назначил сумму в 5 тысяч вместо 30 тысяч, что все равно немало на фоне общей практики.

Как обосновать моральный ущерб? По сути, лишь описать суду те духовные страдания из-за действий ответчика. Ольга указала, что разбирательство с экипажем проходило на глазах у соседней и друзей, вызвав чувство унижения и позора, усиленного вопросами знакомых о том, зачем ее остановил экипаж. Кроме того, Ольга, по ее словам, слышала плач своего ребенка в квартире, что нервировало ее.

Во время апелляционного рассмотрения представители МВД указали, что истица не могла слышать плач ребенка из-за удаленности от ее дома, а сам плач не вызван действиями сотрудников ГИБДД (трогательный довод). Они также подвергли сомнению страдания из-за расспросов соседей, так как факт расспросов ничем не подтвержден.

Впрочем, суть морального ущерба такова, что его не всегда надо доказывать – первостепенным критерием является истец, и весь вопрос в том, сумеет ли он убедить суд в своей искренности.

Судья признал правоту Ольги. Более того, возложил на МВД компенсацию судебных расходов, хотя представители структуры заявляли, что расходы эти относятся к финансовым рискам лица. Но суд сослался на решение Верховного суда РФ от 24.03.2005, которое обязывает компенсировать соответствующие траты, если жалоба гражданина на исходное дело удовлетворена.

Юрист Юрий Панченко, который вел дело, подытоживает:

– Чтобы добиться компенсации морального вреда в описанной ситуации, нужны два условия. Первое – отсутствие события или состава административного правонарушения, которое отражено в решении по жалобе гражданина. Второе – обоснование моральных страданий. Но есть и «третья часть Марлезонского балета»: поскольку компенсировать издержки будет МВД из бюджета РФ, есть возможность написать в прокуратуру заявление, чтобы эти затраты были компенсированы из кармана инспектора, допустившего незаконное привлечение к ответственности. Для Челябинской области подобный исход дела – прецедент, однако мы опирались на более раннее решение Верховного суда. Такая практика законна и возможна.

И она открывает ящик Пандоры: не только водитель может ответить за свои ошибки, но и инспектор – за свои. Причем ответить вполне осязаемо.

Для большинства из нас пределом мечтаний является отмена несправедливого постановления, но из уравнения незаметно вычитается стресс от самой ситуации и последующей бумажной волокиты.

– Я пошла до конца просто потому, что инспекторы заняли такую позицию: ты никто, мы всегда правы, это не обсуждается, – говорит Ольга. – Сам принцип уродлив и никак не соответствует понятию правового государства. Наши граждане не столько даже безграмотны, сколько ленивы, мало кто доводит дело до логического завершения. Но чем больше будет таких прецедентов, тем тщательнее будут разбираться дела.

В общем, получился хороший отрезвин для инспекторов и их начальства. Другое дело, что подобным подходом легко злоупотребить. Субъективность морального вреда позволяет притянуть его к любой конфликтной ситуации, а общение с ГИБДД многие считают именно таковой. И если по каждому поводу, даже мелкому, люди начнут требовать компенсацию морального вреда, возрастет ненужная нагрузка на суды, что лишь усугубит известную проблему – их нежелание вникать в детали. Важно избежать другой крайности, когда инспекторы предпочитают не связываться с «грамотными», чтобы не нарваться потом на «моралку». Тем более, если истец лукавит.

Впрочем, инспекторов спасет их собственная грамотность без кавычек. И пока риск нарваться на моральный ущерб стимулирует ее, да будет так. Что делать – вы теперь знаете.

Источник: chelyabinsk.74.ru.