📝 Интервью с Юлией Сударенко, уполномоченным по правам человека в Челябинской области

. 🐫 «Это наш Челябинск» - проект о горожанах, желающих изменить наш город в лучшую сторону. Что они делают для этого? О чём они мечтают и каким результатом довольны? Автор проекта Роман Грибанов.

Интервью с Ю.Судаенко, уполномоченным по правам человека в Челябинской области

Юлия Сударенко заняла должность уполномоченного по правам человека в Челябинской области в начале апреля. «Наш Челябинск» записал с ней интервью, получая на каждый вопрос ответ предельно искренний и честный. Причём вместе с корреспондентом вопросы задавали и те, кто работал на посту южноуральского омбудсмена и раньше – Алексей Севастьянов и Маргарита Павлова.

В итоге мы договорились, что главные вопросы дальше будете задавать вы – наши читатели. С Юлией Александровной мы надеемся установить тесное и плодотворное сотрудничество. А пока, вот результаты нашего разговора.

- Юлия Александровна, у вас на двери кабинета до сих пор висит табличка с фамилией Антона Шарпилова. В связи с этим вопрос, а что, для омбудсмена недостаточно быть патриотом и честным человеком, обязательно нужно юридическое образование?

- Требуется опыт защиты прав, а не обязательно - юридическое образование. Главное для омбудсмена – это не диплом профильного вуза, а способность и возможность человека работать в этой должности. И тут на первый план выходят, конечно, личностные характеристики – отзывчивость, неравнодушие, эмоциональный интеллект. А юридическое образование – большой бонус ко всему этому, профессиональные знания в юридической сфере значительно увеличат эффективность работы омбудсмена.

- А табличку-то почему ещё не сняли?

- Так у нас режим удалённой работы, почти весь аппарат трудится дома. Я сама нахожусь в офисе, но приёма граждан пока не веду, дел много и просто не до таблички. Её кроме меня, и любопытных журналистов (улыбается) и не видит никто.

- И всё же с Антоном Шарпиловым некрасивая история получилась…

- Я не могу этому оценки давать – красивая или некрасивая. Лично я Антона Шарпилова не знала и о происходящих с ним событиях узнавала, как и все, только через СМИ. И я не имею права что-то по этой теме комментировать.

- В стране бушует эпидемия коронавируса, которая грозит и социальными последствиями. Предвидите волну жалоб по этой теме в ваш адрес?

- Жалоб жду, но пока их немного. На сегодняшний день у нас зарегистрировано порядка десяти письменных обращений и не более двадцати устных, как-то связанных с коронавирусом. Например, люди просят оценить законность введения режима самоизоляции для здоровых граждан. То есть это не связано с тем, что человека из-за эпидемии уволили или сократили ему зарплату. Но мы готовы общаться с людьми.

- Простой вопрос, а зачем люди вообще идут отстаивать свои права к омбудсмену, если есть суд?

- Простой ответ, уполномоченный по правам человека не требует с обратившихся к нему со своими проблемами граждан денег за свою работу. А судебная процедура всегда связана с определёнными затратами. В суде нужно платить госпошлину, нужно нанять адвоката – человека только с высшим юридическим образованием, высоко оценивающим свой труд. Плюс временные издержки, мы можем рассмотреть жалобу человека более оперативно, чем суд. При этом с судебной властью мы плотно работаем, закон разрешает обмудсмену знакомиться с материалами судебных дел, которые вступили в силу. Не уголовных, а гражданских и административных. Но только тех, которые связаны с решениями, действиями (бездействием) органов государственной власти и местного самоуправления. Частноправовые отношения вне зоны моей компетенции. То есть, если человек даже проиграл суд, и всё равно считает себя ущемлённым в правах, он может обратиться ко мне и у меня будет возможность ознакомиться с материалами дела, решение по которому вступило в законную силу. Затем принять решение об обращении в суд с заявлением в защиту прав гражданина. Конечно, если для этого будут основания.

- К омбудсмену обращаются уже те, кто потерял все надежды добиться своих прав в других государственных органах. Трудно работать в такой напряжённой психологической атмосфере, находясь в постоянном потоке нервных жалоб и отчаянных просьб о последней помощи?

- Трудно. Наверное… Честно признаюсь, я пока на себе этого не почувствовала, ведь карантин ограничил личный приём, поэтому пока я больше работаю с документами, чем с живыми людьми. Но не надо считать аппарат омбудсмена неким приютом отчаявшихся. У нас есть самые разные обращения, иногда, скорее странные, чем эмоциональные и нервные. Например, недавно человек обратился с просьбой помочь ему получить разрешение на вырубку леса. Моя задача – восстановить нарушенные права, а не помочь реализовать чьи-то желания. Если человек прошёл через все инстанции, сделал всё, что в его силах по закону и всё равно считает себя обиженным – я готова его выслушать и оказать помощь. Иногда люди приходят сюда просто за моральным сочувствием, высказать то, что наболело на душе – я встречусь и поговорю с каждым таким посетителем.

- Готовы выполнять труд психолога?

- Отзывчивость и внимательность – необходимая и даже обязательная часть нашей работы. Выговорится человек, у него на душе легче становится, это тоже своего рода помощь.

- А кто более эффективно проявил себя на должности омбудсмена – Маргарита Павлова или Алексей Севастьянов?

- Во-первых, я не вправе раздавать оценки моим предшественникам, во-вторых, они были абсолютно разными. Алексей – более напористый и энергичный, Маргарита – как женщина, более мудрая. Свои методы работы были у каждого, так что нет смысла сравнивать друг с другом Павлову и Севастьянова. Я надеюсь, что собственный стиль появится и у меня.

- Перед встречей с вами я общался с Маргаритой Павловой. И попросил её задать вам вопрос. Маргарита спрашивает: «А вы готовы к той ситуации, что на посту омбудсмена не всегда приходится действовать строго по букве закона?»

- Первое, я – юрист, второе – я помогаю людям восстановить их права, а сделать это можно только в соответствие с действующим законодательством. При этом я соглашусь с тем посылом, что лежит в вопросе Маргариты, да – закон не всегда справедлив. Но я готова к тому, что буду находить компромиссы в условиях той правовой системы, которая существует сегодня. И если из-за несовершенства закона в отношении какого-либо человека допущена несправедливость, то я сделаю всё, чтобы эти несовершенства устранить. И это тоже одна из главных задач уполномоченного по правам человека – работа над совершенствованием законодательства.

- Юлия Александровна, а вы сами когда-нибудь нарушали закон?

- Нет, за исключением единственного штрафа в ГИБДД за превышение скорости.

- Вот мы сейчас беседуем с вами в офисе омбудсмена, а разве ваше нахождение на работе – это не нарушение закона? Требования о соблюдении режима самоизоляции, которое озвучили и президент, и губернатор?

- В соответствие с требованиями, озвученными и Владимиром Путиным, и Алексеем Текслером, 30 процентов госслужащих всё равно могут находиться на своих рабочих местах. Большая часть аппарата уполномоченного по правам человека трудится сейчас на удалёнке, а я и еще несколько сотрудников приходим в офис. Всё по закону.

- ОК. Тогда следующий вопрос ещё от одного бывшего омбудсмена, с которым я общался накануне нашей встречи. Алексей Севастьянов интересуется: «Юлия Александровна, а как вы трактуете такое понятия, как «права человека»? И не кажется ли вам, что сегодня государство это понятие попирает?»

- Права человека – это базовое понятие, на котором держится вся работа государственных органов. Для государства права человека – это основная ценность, задача всех его институтов защищать права и свободы гражданина. И если есть проявление насилия государства над человеком, с этим нужно обязательно бороться. Напоминая при этом, что помимо прав у человека есть и обязанности. Не только по отношению к государству, а по отношению друг к другу. И обязывая одного гражданина не шуметь в своей квартире после 22-00, государство одновременно борется за права других его соседей нормально отдыхать. Всё взаимосвязано, нужно лишь следить за балансом интересов.

- А вы можете не только реагировать на подаваемые жалобы, а выйти в Законодательное Собрание области с каким-либо законопроектом?

- Право законодательной инициативы омбудсмену не предоставлено. Но я могу обратиться напрямую к губернатору или депутатам регионального парламента с предложением внести какое-то изменение в местное законодательство. Пока я этого ещё не делала. Хотя мысли и идеи есть, но говорить в интервью о них считаю преждевременным.

- Вы ведёте свой аккаунт в ФБ. Наверное, с недавних пор количество людей, постучавшихся к вам в друзья, резко увеличилось?

- Да, увеличилось и понимаю, по какой причине. Это мой частный аккаунт, я продолжу его вести в лично-официальном формате. И в друзья принимаю далеко не всех. В ВК и в Инстаграме есть официальные страницы омбудсмена, их ведёт аппарат, размещая все новости и пресс-релизы.

- Социальные сети полны негатива. Вам оно надо?

- Социальные сети полны информации, которая нужна мне для работы. А негативные отзывы не производят на меня впечатления, я вполне стрессоустойчивый человек. У каждого пользователя есть своё мнение, ради бога, пусть люди всякие комментарии пишут.

- Возможна ли работа омбудсмена чисто через социальные сети?

- Нет, в соцсетях я только черпаю информацию, а вот полноценное обращение ко мне там не разместишь – ведь придётся писать о себе все данные, прикладывать разные документы, а к этому готовы далеко не все. Но режим онлайн давно работает, есть сайт, можно отправлять туда электронные письма, это и сохранит конфиденциальность, и гарантирует, что я обязательно обращение увижу и возьму его в работу. Дублировать и сайт, и соцсети я не вижу большого смысла.

- Существует ли какая-то сфера жизни, жалоб из которой вы опасаетесь более всего?

- Нет, я готова к вопросам от всех и отовсюду. Не делю жалобы на менее важные и более важные, трудные и не трудные. Рассматриваю просьбы из самых разных сфер жизни, не делая какой-то «очереди», мол, этим делом займусь сразу, а это отложу. Погружаюсь в самые различные ситуации, мне пишут и осуждённые, и мамочки с детьми, и пожилые люди, и инвалиды – никто из них не вызывает у меня в душе какого-то внутреннего отторжения или негатива. Ни разу не поймала себя на моменте, что морщусь, изучая какую-то жалобу.

- Постоянный режим сопереживания - штука, чрезвычайно опасная для нервов…

- С 8-30 утра до 21-00 я на работе. Пока не устаю ни морально, ни физически. Отчасти помогает и связанная с карантином ситуация, сижу в основном за компьютером, «живого» личного приёма нет. Понимаю, что когда вновь сюда начнут приходить люди, будет гораздо сложнее.

- Вы – открытый человек?

- Да, иногда даже чрезмерно. Открытая и искренняя со всеми людьми: с окружающими, с подчиненными, с журналистами. Может быть, потом жизнь меня поправит и я стану давать совершенно другие интервью, но пока говорю то, что думаю.